"Перфторан"-Большой Всероссийский обман...

[NITRUS]

ПЕРФТОРАН - Большой всероссийский обман.

В Пущинском доме ученых состоялись ежегодные «перфторановые слушания» под руководством двух неизменных сопредседателей Г.Р.Иваницкого и С.Э.Шноля. Я пропустил бы это «эпохальное» событие мимо ушей, если не получил бы полную аудиозапись сего шоу от научного сотрудника с просьбой прокомментировать как трактовку событий 25-ти пятилетней давности тандемом Иваницкий-Шноль, так и удивительные в своей новизне и гениальности предложения Генриха Романовича по лечению тяжких заболеваний печени эмульсиями ПФУ, что, по мнению молодого научника, тянет минимум на «нобеля» в области медицины.
Но перед тем, как перейти к разговору по-существу, хотел бы сделать небольшую ремарку. В этом шоу-реалити, как и во все предшествующие годы, порция проклятий в очередной раз вылилась на мою голову – погубил, дескать, злоумышленник-кэгэбист выдающегося ученого, хотел сфабриковать «дело врачей» и т.д. Когда же к тандему Иваницкий-Шноль присоединился Александр Кравцов со своей книгой «То блик, то лик, то облик», где ясно прописал, что от меня веет могильным холодом и бериевскими застенками, то становится понятно, что «Злодей российской науки» (характеристика Гюльазизова С.Б. из книги Симона Эльевича о героях и злодеях) из «пытошной» появлялся на свет божий только для того, чтобы наспех перекусить, передохнуть немного, а затем, повращав «глазами торговца рахат-локумом» ( из моего портрета по А.Кравцову), вновь нырял в каземат вершить свои темные дела с азиатской жестокостью. Характеристика красочная, но слишком куцая, а читатели Симона Эльевича и почитатели Генриха Романовича постоянно требуют: не только о героях, но и о злодеях российской науки общественность должна знать как можно больше! Поэтому, идя навстречу читателям, почитателям и лично Симону Эльевичу – автору будущего многотомника о героях и злодеях, беру на себя смелость дополнить несколькими деталями характеристику этой зловещей личности,т.е. – свою собственную.
Итак, будущий злодей российской науки С.Б.Гюльазизов родился в городе Москве в семье репрессированного военнослужащего (надеюсь – Симон Эльевич зачтет мне это как
смягчающее обстоятельство). Здесь же в Москве закончил школу и 2-ой Московский медицинский институт, а трудовую деятельность начал в Сокольниках врачом на детской неотложке. Затем работа на Крайнем Севере, где к 25-ти годам «дослужился» до должности главного врача областного мед.учреждения. Тогда же написал монографию «Физическое развитие детей г. Магадана». Книжка получилась небольшая, но в те времена – первая по советским северам. Потом снова Москва, институт медико-биологических проблем, где работал под руководством академика Василия Васильевича Парина вместе с Борисом Егоровым и Юрием Сенкевичем, проводя наземные испытания пилотируемых космических объектов и систем медицинского контроля. Ценили за невысокий рост, квалификацию спортивного врача и отменную физическую подготовку – как-никак мастер спорта СССР. В КГБ попал в «почтенном» для этой профессии возрасте – к 30-ти годам. А после первой загранкомандировки по указанию высокого начальства был «закреплен» за линией «авиа-космическая биология и медицина». Научных работ – кот наплакал, десятка полтора, хотя несколько печатались в профильных журналах за рубежом, а некоторые докладывались мною на международных конгрессах в Мюнхене, Бейруте, Акапулько. Получалось, вероятно, неплохо, если американцы приняли меня в действительные члены своей национальной Ассоциации по авиа-космической медицине, а за мою добропорядочность ручался исполнительный вице-президент Ассоциации Мэррил Гудвин, что и удостоверил вместе с Президентом Ассоциации Гарольдом Брауном подписью на выданном дипломе. Хотел бы отметить что я, человек, закончивший престижный медицинский ВУЗ, был поражен высочайшему уровню специальной подготовки в учебных заведениях КГБ, включающему помимо всего прочего и правила дипломатического этикета, а уровень знания иностранных языков выпускниками Высшей школы Комитета, пожалуй, превосходил уровень, закончивших институт им. Мориса Тореза. Я горжусь тем, что в числе моих учителей были представители золотого фонда советской разведки. Дорогого стоили лекции полковника Фишера, больше известного под именем Рудольф Абель. Не забыть семинары и практикумы легендарного разведчика – нелегала «Артема» - Ашота Абгаровича Акопяна, моего непосредственного наставника. Сегодня об этом удивительном человеке уже можно прочитать в Интернете. Так что мне не о чем сожалеть и нечего стыдиться и не стройте иллюзий, господа-биофизики, я не собираюсь извиняться ни за опричину Ивана Грозного, ни за жуткую Тайную канцелярию Петра Великого, ни за костоломов Охранки последнего царя-батюшки, ни за Ягоду, Ежова и Лаврентия Павловича и уж тем более за «Архипелаг»,. который «Гулаг». Совесть у меня чиста и руки не замараны. Ну а теперь вернемся к нашим баранам, т.е. к ситуации, побудившей обратиться не столько к господам-биофизикам, сколько к широкой общественности. Не хочу никого обидеть, но меня много лет интересовал вопрос: каков интеллектуальный уровень аудитории, собираемой ежегодно тандемом Иваницкий-Шноль на «перфторановые посиделки»? И как можно безропотно глотать гроздья лапши пополам с развесистой клюквой, которую вешают людям на уши Иваницкий со Шнолем. Ведь посадить на пятую точку этих господ можно несколькими незамысловатыми вопросами, для этого вовсе не обязательно быть специалистом в области медицины или фармакологии. Просто нужно чуть-чуть подумать головой, а не пресловутой пятой точкой. Например: Как профессор Михельсон мог спасти «перфтораном» девочку Аню Гришину, которой, вероятно, до пенсии придется «работать» выставочным экспонатом, ведь «перфторана», как эмульсии тогда не было и в помине! Это утверждения не КГБ, а Комиссии Минздрава СССР и где-то там среди документов мелькнула подпись Е.И.Маевского, который по заверениям Шноля, лично возил «перфторан» в клинику для девочки. И взрослые люди верят, но ведь «То, чего не может быть» срабатывает только у Филатова в Федоте-стрельце, удалом молодце, и даже разговаривает. Или, почему Москва напрочь отказалась от «перфторана», когда после трагических событий на Дубровке требовались большие количества кровезамещающих средств? Почему в цивилизованных странах запрещено применять эмульсии ПФУ для парэнтерального введения людям? ( За экваториальную Африку и Мексику не ручаюсь, В Мексике наука всегда была слабенькая и несколько наивная. Говорю это с полной ответственностью, поскольку на Конгрессе в Акапулько Оргкомитет был настолько восхищен докладами советских ученых, что всем дали по медали, мне – тоже). Какие, все-таки, конкретные претензии предъявил Генеральный прокурор СССР Рекунков непосредственно Г.Р.Иваницкому,, или тоже, как Гюльазизов обиделся на Генриха Романовича и начал вместе со следственной группой Прокуратуры СССР строить козни врачам и ученым, занятым важной научной тематикой? Но, наверное, самым интересным был бы вопрос – расскажите, пожалуйста, господа биофизики поподробнее, каков механизм выведения этой ПФУ-эмульсии из организма человека? Ведь даже по вашим данным ПФУ остаются в организме до двух лет, задерживаясь в ретикуло-эндотелиальной системе, печени, селезенке и в костном мозге.. Но это у крыс, срок жизни которых около трех лет. А у человека? За четверть века я ни разу не посещал «перфторановые слушания», зато в свое время неоднократно бывал в Рош-институте, что в Нью-Джерси (США). Этот мощный «кусок» фармацевтического монстра «Хоффманн-ля-Рош» вел интереснейшие разработки новейших медицинских препаратов и изучение вновь синтезируемых химических соединений с целью возможного их применения в медицине и биологии. К работам этого института живейший интерес проявлял тогда совсем молодой профессор, директор совсем молодого НИИ по биологическим испытаниям химических соединений Лев Арамович Пирузян. «Сэржик, пощупай ты их за вымя», - любил говорить Лева и ставил конкретные задачи. «Щупал», иногда получалось. Так вот, в середине семидесятых в Рош-институте предметно интересовались влиянием химически инертных соединений на живые организмы. Пришли к выводу, что возникают большие сложности с выведением веществ такого класса, в том смысле, что в принципе они не выводятся из организма. Последствия весьма печальные. Кстати, именно в институте Л.А.Пирузяна профессор Игорь Ефимович Ковалев одно время работал с перфтордекалином. Эта работа никоим образом не была привязана к «голубой крови». Дело в том, что при техногенных авариях, случавшихся на трансформаторных станциях, происходил выброс во вне перфтордекалина, который используется в качестве смазочного материала. У технического персонала при этом наблюдались поражения (в частности кожных покровов) сходные с отравлением диоксином. Игорь Ковалев – блестящий экспериментатор, подтвердил эти предположения и написал статью в наш советский Химфарм журнал. А там ему показали кукиш, сославшись на отрицательный отзыв «черного» рецензента. Позже следствие установило, что этим «черным» рецензентом» был Ф.Ф.Белоярцев и все работы по ПФУ в стране перед публикацией проходили через него. Вот такие дела. В институте Пирузяна все новые лекарственные препараты проходили «паспортизацию» на тератогенность в лаборатории Торчинского, который достоверно установил, что «перфторан» вызывает сильнейший тератогенный эффект у крыс о чем немедленно поделился с Игорем Ковалевым, тот в свою очередь – со мной. О результатах тестирования «перфторана» были поставлены в известность и разработчики препарата. Торчинский официально докладывал данные проверки этой ПФУ-эмульсии, подчеркнув, что «перфторан» нельзя вводить женщинам в репродуктивный период, т.е. – от 13-ти до 55-ти лет. С ним согласились А сегодня «перфторан» абсолютно безопасный и вовсе не тератогенный препарат. «Перевоспитался», значит, за годы перестройки. Пошарьте по Интернету, сами убедитесь. Дошло до смешного – бригада «перфторанщиков» при мощной поддержке ОЖОНа ( отряд журналистов особого назначения) сформировала ситуацию, когда о «перфторане», как о покойнике – либо хорошо, либо ничего. Так то оно, может быть и так, вот только врать об этой эмульсии не следует. Тележурналист Юлия Шамаль попыталась разобраться в ситуации в результате чего на свет появился телефильм, в котором выступали обе стороны конфликта. О, что потом началось! Гневные заявления в печати Иваницкого с требованием к руководству канала «Россия» принести извинения, новые нападки на сотрудников КГБ, оскорбительные выпады в отношении Юлии Шамаль. Особенно старался Симон Эльевич Шноль, который наверняка считает себя высоко интеллигентным человеком, хотя за те выражения, которые он позволил себе в СМИ в отношении женщины, даже в научном обществе бьют по физиономии, а в кругу лиц кавказской национальности, к коему я отношу себя, - чистят рыло. А Юлия Шамаль провела то всего-навсего журналистское расследование этой «перфторановой» ситуации и в фильме в полном составе представлена вся «перфторановая» бригада с их мнениями по поводу событий тех лет. И ни одной купюры, Под «занавес» даже интервью с военным медиком Морозом, который вдруг возьми, да скажи, что Шамаль очень даже может «схлопотать» (вероятно – пулю) от неких сил, если что-то придется кому-то не по нраву. Видать отставной полковник медицинской службы слегка погорячился. Иваницкого, Шноля и иже с ними разгневало появление на экране противоположной стороны не только со своим мнением, но и с документами КГБ, Прокуратуры СССР и Минздрава. Когда я беседовал с Юлией Шамаль у меня сложилось о ней впечатление, как об умном, способном журналисте и весьма привлекательной даме, что немаловажно в этой профессии. Вот только особой любви к КГБ в ее глазах я что-то не отметил. Кстати журналистам, сторонникам тандема Иваницкий-Шноль, все эти годы никто не препятствовал провести свое расследование. Проблем не было, да и сейчас нет. И документы никто скрывать не будет. Но не отважится ни один – гораздо проще издавать звуковые отрывистые сигналы из-за забора, ссылаясь на «сказки» от доктора Михельсона и заверения военврача Мороза о чудодейственной силе «перфторана», чем сесть в лужу, ввязавшись в заочную дискуссию, к примеру, с академиком Евгением Чазовым, или познакомившись с мнением академика Кузина, который заявил, что этим клиническим испытаниям верить нельзя. Ну а телеканал «Россия» в лице Олега Добродеева извиняться перед Иваницким, разумеется, не стал, а «навредничал»,. показав фильм Юлии Шамаль на всю Европу. Так, что себя на экране я второй раз увидал, отдыхая за рубежом. Группа израилитян из бывших наших, сидя в холле отеля, с интересом смотрела передачу российского телеканала а один из группы, поглядывая то на экран большого телевизора, то на меня, вдруг спросил: «Простите, а что в России до сих пор возможны подобные безобразия?» Кстати фильм Юлии Шамаль, в котором достаточно подробно изложена история ПФУ – бума в мире, эйфория и последующий закат на Западе интереса к этой проблеме, желающие могут посмотреть в Интернете. Но вернемся чуть назад. Скорее всего Е.И. Маевский постулировал, что проксанол (эмульгатор) фильтруется почками и выводится с мочой, а собственно ПФУ выводятся через легкие и испаряются с поверхности кожи. Так решили и точка. Ни одного убедительного доказательства. И этот ключевой вопрос деликатно замалчивается, либо обходится стороной, поскольку невозможно объяснить : какие «силы» доставляют перфтордекалин в чистом виде из печени или селезенки и тем более – из костного мозга после длительного там «отдыха» в легкие или к поверхности кожи. Ведь эмульсии уже нет! Все это я показал самому Феликсу Федоровичу на материалах его же лаборатории, когда Белоярцев позвонил и попросил о личной встрече.Показал я ему их же фото со множественными гранулемами из ПФУ в печени животных и Феликс Федорович признал, что деваться им из печени действительно некуда, слегка засмущался, когда разговор зашел о героине телеэкрана – собаке Ладе, образ которой вновь усиленно педалируется господами-биофизиками, как убедительный пример безопасности «перфторана». А тогда Белоярцев не отрицал, что сотрудник его лаборатории, забив и вскрыв по его указанию отощавшую и ослабевшую Ладу, обнаружил «цветущий» цирроз печени. «Обсудили» и возможные последствия направления нестерильных партий эмульсии в детские клиники. Но это разговоры один-на-один, а в бумагах у Феликса Федоровича все было «тип-топ». Много о чем говорили мы тогда с Белоярцевым, но договорились о главном – он останавливает клинические испытания «перфторана», продолжает изучение ПФУ-эмульсий в лаборатории, а нас, т.е. – КГБ, просит предоставить ему материалы о зарубежных исследованиях по влиянию ПФУ на организм человека и, вообще, - сотрудничать в этой области. Я обещал. Взамен Феликс Федорович дал гарантии, что Центральное телевидение прекратит «наезды» на КГБ. Вообщем, «поторговались», почти, как на рынке. Никакой прокуратурой тогда и не пахло. Но гром грянул вечером того же дня, когда в программе «Время» журналистки Наталья Прокофьева и Татьяна Комарова так на нас «накатили», что ни начальник Серпуховского горотдела УКГБ В.П. Угаров, ни я по телефону ничего кроме руководящего мата от вышестоящего московского начальства не слышали. Немедленно последовала команда от курирующего паркетного генерала, к которому, кстати, вы,. Генрих Романович, заранее протоптали тропу, передать все без исключения материалы в Протвинскую прокуратуру и впредь никакой «голубой кровью» не заниматься. Генерал рассудил весьма здраво: районной прокуратуре не по зубам московские клиники, афганские медики и прочие сложности, а в случае чего найдутся возможности дабы «цыкнуть», не все же такие несговорчивые, как подполковник Угаров. Так все понемногу и затихнет. В отношении «голубой крови» генерал угадал – в прокуратуре все материалы по ПФУ-эмульсиям живо отодвинули в сторону, мол, ничего не понимаем, но в заявительские материалы по хищению спирта и денежным поборам, которые до того тихо лежали «под сукном» в Серпуховском горотделе, следаки Протвинской прокуратуры вцепились бульдожьей хваткой. И никаких анонимок, облыжных обвинений и клеветы в отношении Белоярцева не было, что бы не говорили господа-биофизики. Действительно профессор расплачивался с работягами, выполнявшими строительные работы на его даче в Киржачах, казенным спиртом по существующим в то время расценкам – 50 руб. за 1 литр. Двум или трем он не доплатил, т.е. – не долил, обидел и тем самым спровоцировал соответствующие заявления. И с присвоением премий прокуратура быстро разобралась. Все подтвердилось. Белоярцев действительно заказывал в Черноголовке гомогенизатор, но оплата была произведена по безналичному расчету через бухгалтерию института (время было еще советское). Скорее всего была и «взятка» - одна-две бутылки коньяка, выпиваемого, как правило, с начальником, но это же не половина «Жигулей» по премиальным деньгам, которые получил Феликс Федорович от своих подчиненных.
Я не думаю, что Белоярцев уж очень испугался «спирто-премиальных» к нему претензий. Если бы дело дошло до суда ( в чем я очень сомневаюсь), то грамотный адвокат довел бы до нервной трясучки и прокурора и Высокий суд. Но Феликс Федорович здорово напрягся, когда Протвинская прокуратура в ходе проверки хозяйственной деятельности лаборатории «выползла» на необоснованный перерасход наркотиков. Допросы одного сотрудника, другого, а в результате сотрудница лаборатории, отвечавшая за учет наркотических средств, накладывает на себя руки, выпив четыреххлористный углерод. Откачали, объяснили причину суицида семейными неприятностями. Дальше – больше. Все детали остаются пока при мне. Но все же некоторую ясность в эту щекотливую ситуацию внес уже раз упомянутый писатель Кравцов – автор книги «То лик, то блик, то облик», презентация которой, кстати, проходила в Доме ученых в Пущино. Кравцов, по моему мнению, мужик склочный и недалекий хоть и «писатель широкого диапазона», а также собственник какой-то звезды в какой-то центавре, аж клокотал, возмущаясь ежовско-бериевским следователем, который позволил себе поинтересоваться: куда уходили наркотики из лаборатории Феликса Федоровича. Естественно следователю с его незаконченным начальным образованием не понять, что, исходя из высоких научных интересов, Феликс Федорович Белоярцев брал из своей лаборатории наркотики, ехал с ними с город Тбилиси и там вводил наркотические вещества грузинскому ослу с целью выявления реакции этого закавказского осла на российский промедол. Я не шучу. Сам читал и охреневал – вот уж действительно мудра восточная поговорка: «услужливый дурак опаснее врага». Знать бы Кравцову, обладателю литературных премий, что такие «научные интересы» на юридическом языке в любой без исключения стране называются незаконным оборотом наркотиков, а если проще - -хищением и транспортировкой наркотических средств с целью сбыта. Пусть читатель сам делает для себя выводы.
Что же касается моих действий в той не простой ситуации, то и сегодня я поступил бы также. Только действовал бы более жестко и быстрее - и Белоярцеву не дали бы погибнуть, и паркетного генерала мы сумели бы «объехать». Но все крепки задним умом, особенно в России.
Нынешняя пущинская научная молодежь не представляет, что началось в городе после самоубийства Белоярцева! Собрания, напоминающие революционные митинги а ля Семнадцатый год, призывы к возмездию, требования возбудить уголовные дела в отношении сотрудников лаборатории Белоярцева, давших показания следственным органам. Много чего было. Но главное сделал директор института. Генрих Романович - мгновенно оказался на приеме у руководства Прокуратуры СССР, параллельно направив заявительские материалы в КГБ СССР, ЦК КПСС, Академию наук СССР. К этим материалам прилагалось письмо возмущенных сотрудников института, исполненное в лучших традициях коллективного доноса «тридцать седьмых» годов, а также так наз. «Служебная записка Белоярцева», в которой Феликс Федорович поименно перечислял своих преследователей. И все это при широкой поддержке ОЖОНа (отряд журналистов особого назначения). Тактически
Иваницкий действовал почти безукоризненно - ударил из главного калибра по самым крупным мишеням и везде попал. Мощное бюрократическое колесо, скрипнув, закрутилось, набирая обороты. Не учел Генрих Романович только некоторые незначительные ньюансы: первый - безупречность и чистоту проведенных оперативных мероприятий, второй - правовую обоснованность вмешательства КГБ в отдельные аспекты деятельности лаборатории Белоярцева ( часть работ по программе ОЦ-О.42 была засекречена, а контрразведка обязана своими методами отслеживать выполнение таких работ с позиций интересов государственной безопасности. Это норма для любой цивилизованной страны, мы в этой части не оригиналы). Эти ньюансы Иваницкий скорее всего и не стал бы учитывать даже, если бы и знал о них, ибо, думаю, был искренне уверен, что магическая сила коллективного доноса плюс «Служебная записка» покончившего с собой профессора, прямо указавшего на своих гонителей из КГБ, переплюнут все остальное. О своем визите в Прокуратуру СССР Генрих Романович торжественно проинформировал сотрудников своего института под аплодисменты и одобрительные возгласы. «Виновные в смерти Белоярцева будут наказаны! Это слова Генерального прокурора СССР!» - провозгласил Иваницкий с трибуны. И будь на дворе не середина восьмидесятых, не миновать бы мне повторного визита на Колыму только уже совсем в ином качестве. По заявлению Генриха Романовича Прокуратура СССР возбудила уголовное дело по факту смерти профессора Белоярцева, Следственную группу возглавил, пожалуй, самый опытный следователь Прокуратуры СССР Николай Антипов, тот самых Антипов, кавалер ордена Ленина, раскрутивший громкое дело фирмы «Океан», прогремевшего на всю страну. Пущинскую опергруппу и начальника горотдела срочно вызвали в Большой дом на Лубянку. Пока меня и старшего оперуполномоченного Константина П. трепали в самом секретном отделе Центрального аппарата КГБ, куда и пройти то можно было внутри самого здания КГБ только по отдельному специальному пропуску, начальник Серпуховского горотдела УКГБ подполковник Угаров стоял по стойке смирно перед генералом Армии, первым заместителем Председателя КГБ СССР Бобковым Филлипом Денисовичем, естественно, совсем в другом кабинете. Нам с Костей в настоятельной форме было предложено написать «объяснительные». Мы наотрез отказались, поскольку в самом слове «Объяснительная» содержится элемент оправдания. Заявили, что напишем рапорта. Начальство, помямлив, согласилось. Затем мы все попали в лапы следопытов Прокуратуры СССР. Каждую строчку, каждую запятую в своих материалах нужно было подтверждать фактами, которые в свою очередь перепроверялись и оценивались с правовой точки зрения следователями Прокуратуры страны. Дело обрастало подробностями, которые совсем не нравились Г.Р. Иваницкому и уже тем более – Симону Эльевичу. Вот тут то и включился на полную мощь ОЖОН, направив острие своих атак уже на следователей Прокуратуры СССР и на вице-президента АН СССР, академика Ю.А. Овчинникова. Что вытворял Коротич со своим «Огоньком», марая всех и вся, - стыдно читать! Не скупились на хулу «Известия» и другая, так называемая «демократическая» пресса. Насколько я помню, по трем московским судам «протащили» и «Огонек» Коротича, и Иваницкого с компанией сотрудник военной Прокуратуры Яковлев из состава следственной группы и вдова академика Юрия Анатольевича Овчинникова -Татьяна, защищая честь и достоинство ушедшего из жизни выдающегося ученого. Все московские суды «перфторанщики» проиграли. И хоть бы хны – как с гуся вода! Из года в год с маниакальным упорством тандем Иваницкий-Шноль чернит память Юрия Анатольевича, обвиняя и его в попытке «прихлопнуть» тематику по ПФУ исключительно из-за зависти. Такое «постоянство» наводит на мысль о некой ущербности этих господ-биофизиков перед личностью Ю.А. Овчинникова. Ведь многим известно, что тандему Иваницкий-Шноль до Ю.А. Овчинникова также далеко, как пешком до Китая и то – на четвереньках. Слишком несопоставимы фигуры по масштабу, таланту и, тем более, по вкладу в отечественную и мировую науку.
Не буду утомлять читателя подробностями о результатах следствия Прокуратуры СССР. В приложении к этим материалам, а именно – в письме Генерального Прокурора СССР Рекункова в Комиссию партийного контроля при ЦК КПСС все изложено достаточно подробно. Хочу остановиться только на том, что в определенный момент тон высказываний бригады «перфторанщиков» по отношению к ситуации резко изменился, Как на флоте по команде: «Поворот все вдруг!» Это тогда, когда точно таким же письмом, как и в ЦК КПСС Прокуратура Союза проинформировала о ходе следствия Президента Академии наук Гурия Марчука. Директорское кресло под Генрихом Романовичем закачалось. Требовались экстренные упреждающие меры. Срочно было назначено открытое партийное собрание в институте биофизики. А на нем…..Если говорить просто о цинизме по отношению к покойному профессору, то значит вообще ничего не сказать. В таких случаях говорят о моральном извращении с особым цинизмом. Судите сами – все те, кто, бия себя в грудь, требовали покарать самым жестоким образом злодеев, погубивших Белоярцева, теперь на этом собрании плясали какой-то первобытный танец на костях покойника. Почитайте стенограмму этого собрания в «Советской России» от 26 апреля1987 года, или обратитесь к «Пущинской среде» от 8 декабря 2004 года, где опубликовано мое открытое письмо Г.Р. Иваницкому. Там тоже есть материалы об этом собрании. Ужас! Такой-сякой Феликс Федорович. И эмульсия не проверялась на стерильность, и обстановка в лаборатории была такая, что всем невмоготу. А Генрих Романович ничего не знал о тех безобразиях, которые творились в лаборатории, поскольку никто не пришел и не рассказал, Да и сам Белоярцев был нечистоплотным человеком. А эти последние слова принадлежат самому Генриху Романовичу! Все это должно было послужить одной цели – сохранить за Иваницким кресло директора института. Не помогло. Сняли Иваницкого чисто по-академически – по собственному желанию Генрих Романович оставил пост директора, пересев в кресло зав. отделом. Не очень то много потерял. Правда из КПСС исключили, несмотря на письменные заверения Иваницкого, что он все осознал и больше так не будет, поэтому просит считать его коммунистом.
Теперь несколько слов об утверждениях Симона Эльевича и Генриха Романовича о неоспоримых преимуществах нашей отечественной технологии по изготовлению ПФУ-эмульсии («перфторана») по сравнению с японскими и американскими технологиями, Не смогли, дескать, японцы с американцами сделать такой классный препарат. Такая задача оказалась под силу только Институту биофизики в Пущино. Полноте, господа-биофизики!
Сотрудник вашего института биохимик из лаборатории Белоярцева Виктор Образцов оказался в США со всей документацией и всеми «перфторановыми» технологиями. Не то что денег не дали, на порог не пустили! Поэтому смешно читать в Интернете, как «продвинутые» по перфторам люди спорят, почти как мольеровские врачи - что лучше японский «Флюосол-ДА» или российский «перфторан», когда ответ давно созрел – оба хуже! Правда, японский менее реактогенен по сравнению с отечественной эмульсией. Это, как установлено - медицинский факт.
Теперь о новых громких сенсационных заявлениях член-корреспондента АН РФ Г.Р.Иваницкого, который объявил о возможности лечения цирроза печени и гепатитов с помощью «перфторана», поскольку ПФУ задерживаются в печени надолго и это очень хорошо, а для мембран – вообще благо, коль в них накапливаются ПФУ. Смех, смехом, а ведь могут и в клиники с таким «лечением» прорваться! В связи с этим хочу впрямую спросить: Генрих Романович, вам что мало покойников, которых ваша «перфторановая» бригада выдала «на гора» в 80-х годах прошлого столетия в клиниках и Афганистане? Приведу выдержку из письма зам. Генерального прокурора СССР А.Д.Васильева Главному редактору программы «Время» Центрального телевидения т.Шевелеву в ответ на петушиные наскоки последнего на Прокуратуру СССР. Почему-то считая инициатором возбуждения уголовного дела газету «Советская Россия», а не Иваницкого, Г.Шевелев сетует на остановку работ по созданию искусственной крови и просит Генерального прокурора страны предоставить материалы следствия для информирования телезрителей. Предоставили, вот фрагмент: «Вопреки требованиям временной фармакопейной статьи и инструкции по клиническому изучению, «перфторан» расфасовывался в ИБФ АН СССР. А затем применялся в ходе лечения не в установленной стеклянной таре, а полихлорвиниловых контейнерах «Компопласт-300», предназначенных для хранения крови и ее компонентов. Проведенной судебно-химической экспертизой выявлено, что в массу препарата, хранившегося в указанных контейнерах, из материалов контейнеров выделяется пластификатор – диоктилфталат, который является токсичным. Установлено, что «перфторан» был введен около 700 больным и раненым в 4-х городах Советского Союза и двух медицинских учреждениях ограниченного контингента Советских войск в Афганистане. По неполным данным, которыми в настоящее время располагает следствие, более трети из них умерли… Ваше утверждение о том, что работы по созданию искусственной крови на основе перфторуглеродов в Институте биологической физики АН СССР были практически прерваны – не соответствует действительности». Тов. Г. Шевелев отослал в прокуратуру свой запрос за №52/5/197 11 мая 1988 года, получил ответ за № 19/78-сл от 1 июня того же года и почти четверть века хранит упорное молчание. Вероятно размышляет – информировать об этом телезрителей, или нет. А вам, господа-биофизики, по ночам не снятся годовалые дети, которым вливали ПФУ-эмульсии, именно ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЕ ЭМУЛЬСИИ, не разрешенные к применению на людях, а не только «перфторан»? Часть из них была заражена болезнетворными микроорганизмами. Вливали так, походя, посмотреть, а что будет,если…Читая материалы Прокуратуры Союза и Минздрава СССР, невольно вздрагиваешь - понятно, если бы эти данные были получены из медицинского блока доктора Йозефа Менгеле в Аушвице (он же Освенцим), но это в Советском Союзе, в последней четверти 20-го века. Не возмущайтесь, господа-биофизики, почитайте книгу «СС в действии». Очень похоже!
Хотелось бы получить ответ от Симона Эльевича Шноля - большого любителя порассуждать о произволе КГБ и гонениях на крупных ученых ( на примере Белоярцева) в условиях коммунистического режима, как прореагировала бы американская Фемида, в руках которой оказалась бы толика тех, мягко говоря, нарушений, изложенных в письме Генерального прокурора СССР от 17.12.86 19/71-сл. и других документах уголовного дела. Разумеется, если бы случилось все это на территории Соединенных штатов? Впрочем, ответа от Симона Шноля можно и не ждать – и так ясно. Американская Фемида, которая не простила звезде кинорежиссуры Роману Полански адюльтер тридцатисемилетней давности с малолеткой, прореагировала бы быстро и жестко. Не помогли бы никакие эмоциональные всплески американского а ля Шноля (если бы такой нашелся), со ссылками на крайнюю необходимость вливания экспериментальных эмульсий во спасение и т.д., а также на предвзятость спецслужб к выдающемуся ученому и фабрикацию «дела врачей». Можно не сомневаться, что уважающий себя американский журналист вряд ли рискнул бы встать на защиту подобной «перфторановой» бригады, не побоявшись потерять свое доброе имя. И оказалась бы вся ПФУ - когорта вместе с врачами в ближайшей федеральной тюрьме до окончания дела, или была бы отпущена до суда под такой залог, который оставил бы без штанов всю компанию. Но это в США, у нас все несколько иначе.
Теперь несколько слов о других моментах выступления сопредседателей этого последнего «перфторанового слушания». Нельзя без улыбки слушать, как Генрих Романович тужится, пытаясь объяснить, что же это за заболевание сосудов ног, при котором помогает «перфторан», улучшая реологию. Назвав эту болезнь спазмами с болями, чл.корр. Академии Г.Р.Иваницкий скорее всего имел в виду облитерирующий эндартериит, но произнести эти два слова, вероятно, был не в состоянии. Для справки: облитерация – это не столько спазм сколько разрастание внутренней оболочки артерии с возможным последующим прекращением кровотока. А, что касается улучшения микроциркуляции, то, если не ошибаюсь, Е.И.Маевский в свое время показал – проксанол сам по себе временно улучшает микроциркуляцию без всяких перфторов, но эффект при каждом последующем введении падает. Но, что самое удивительное, наш многократный лауреат различных премий, член-корреспондент Российской Академии наук Г.Р.Иваницкий ни имеет ни малейшего представления об операции, которую сделал в Москве американский кардиохирург Дебейки Мстиславу Келдышу в 1972 году. На последних «перфторановых посиделках» Генрих Романович с видом знатока рассуждал о том, что Келдыш много курил, появились проблемы с ногами, но приехал Дебейки и все поправил, хотя, если бы к тому времени был бы «перфторан», то проблему можно было бы решить и проще. Невдомек нашему крупному ученому, что Дебейки оперировал Келдыша по поводу аневризмы аорты, вместе со своей американской бригадой медиков и своей аппаратурой. Господа-биофизики, госбезопасность должна вам объяснить чем ноги отличаются от аорты, или сами догадаетесь? На операции присутствовал академик Евгений Чазов, о чем просил сам Дебейки, сказав «Юджин, без тебя я оперировать не буду». А вот о Белоярцеве, как о главном анестезиологе этой операции – полная тишина.
Но эффектнее всего выглядел Симон Эльевич, восторгаясь «перфтораном», творящим чудеса при лечении отека мозга. Нет, он сам не видел, ему рассказывали. Представляете, - говорил на этих посиделках профессор Шноль, - в голове дырка, в дырке – трубка, чтобы стекала спинномозговая жидкость…… Просто и понятно, совсем, как на ликбезе сантехников в ЖКХ. Я все ждал – когда же профессор произнесет слово «трепанация». Нет, не произнес, а ведь эта хирургическая операция была известна человечеству задолго до появления фараонов и пирамид. Да и слово одно и легко произносимое, не, что досталось Иваницкому – два слова, которые еще надо суметь выговорить. И все же меня в большей степени заинтересовали пассажи Симона Эльевича военно-прикладного характера. «Перфторан» на парашюте? Значит наши в окружении! Ужас! Ситуацию может спасти только «перфторан»! Хочу похвастаться, Симон Эльевич, у меня в КГБ помимо квалификации «злодей российской науки», была еще одна военно-учетная специальность – врач разведывательно-диверсионной группы. Профессор, вы когда-нибудь видели вблизи настоящий парашют? Вы знаете при какой скорости ноги парашютиста соприкасаются с землей? Это вам не нырок из теплой постели в мягкие шлепанцы. При таких скоростях ваш нежный размороженный «перфторан» мгновенно превратится в комок синтетической сметаны, годной, разве только, на смазку трансформатора, а замороженный – в ледяную крошку. Можно, конечно, приложить к воспаленной геморроидальной шишке, но во время боя, особенно в окружении это не так просто, тем более, что «духи» (а Восток – дело тонкое) спущенные противником штаны восприняли бы весьма своеобразно. Вы, профессор, рассуждаете, как ребенок, насмотревшийся телебоевиков и искренне поверивший в реальность происходящего на экране. Но второй раз вернуться в детство, увы, невозможно. В него можно только впасть. Но что у вас здорово получается ( я имею в виду книгу о героях и злодеях) - это увлекательные зарисовки о тефлоновых сковородках. Я даже поспорил с сослуживцем: какое применение нашли бы вы такой сковородке, окажись она у вас в руках, а рядом профессор Михельсон, если бы этот доктор влил бы вашему внуку (разумеется во спасение) внутривенно «перфторан» или иную ПФУ- эмульсию из пластиковой упаковки (т.е. с диоктилфталатом), обсемененную болезнетворными микроорганизмами. Зная ваш взрывной характер, Симон Эльевич, очень даже могу преположить, что профессору Михельсону (тоже во спасение) пришлось бы сверлить в голове дырку, вставлять в дырку трубку, чтобы стекало.
И все же не Г.Шевелев и не Э.М. Сагалаев ответили на заключение судебно-химической экспертизы о появлении в ПФУ-эмульсии под названием «перфторан» токсического компонента диоктилфталата. Это сделал один, тогда еще совсем молодой журналист из ОЖОНа. Не хочу называть его фамилию, да и видел этого типа всего один раз в Пущино в компании с активным биофизиком. Так вот, этот мерзавец написал в глянцевом журнале: «Ну и что! Диоктилфталат относится всего лишь к четвертой группе токсических веществ».
У меня было непреодолимое желание взять за шиворот этого ублюдка от журналистики, поставить перед матерью того мальчишки-солдата, который служил нелегкую службу за этого ублюдка, воевал за него в той страшной войне, который получил тяжелое ранение, в том числе и за этого наглого и сытого негодяя и умер в госпитале № 94777, получая внутривенно токсичный препарат. Сумел бы этот тип, начисто лишенный морали, посмотреть в глаза матери, потерявшей сына, и промолвить: «Ну и что?»

Опубликовано с разрешения автора,полковника ФСБ РФ в отставке Гюльазизова С.Б.