Деньги решают, но – не всё
В СССР БЮДЖЕТНЫЕ СРЕДСТВА НА ИССЛЕДОВАНИЯ ЧАСТО ПОЛУЧАЛ ТОТ, КТО ОКАЗАЛСЯ БЛИЖЕ К ВЛАСТИ. СЕГОДНЯ ЖЕ РОССИЙСКАЯ НАУКА, КАК И ЗАПАДНАЯ, ЖИВЁТ С ГРАНТОВ, КОТОРЫЕ ВЫДЕЛЯЮТ УЧЁНЫМ И ЧАСТНЫЕ КОМПАНИИ, И ГОСУДАРСТВЕННЫЕ СТРУКТУРЫ
Кандидат биологических наук, старший научный сотрудник Института биофизики клетки Роман Романов – получатель многих грантов, в том числе двух президентских
Романов сравнительно молод, в январе будущего года ему исполнится тридцать. Он широк и прочен в плечах, уверен в повадках, и тем похож на хлебороба или сталевара – людей от земли и металла. Но живая мимика, грамотная речь и плавная жестикуляция выдают в Романе человека интеллектуального труда. Родом он из столицы Чувашии Чебоксар, одного из красивейших городов России. Но высшее образование получал в соседнем Нижнем Новгороде, на кафедре биохимии и физиологии растений.
— После третьего курса мы приехали в Пущино,– вспоминает Роман,– осматривались, примеривались. Я сразу выбрал Институт биологической физики, и Серёга Гудков тоже – мы с ним в Нижегородском университете в одной группе учились, и президентские гранты вместе получали.
В 2004 году Роман снова приехал в Пущино, где стал сначала магистром, затем аспирантом и, наконец, в 2007 ом – кандидатом наук. Работая в лаборатории молекулярной физиологии клетки у профессора Станислава Колесникова, Романов уже через год стал старшим научным сотрудником. И кто знаком с «научной кухней», подтвердит – случай отнюдь не типичный. Зато совсем не удивительно, что всего за три года Романов получил пять грантов, в том числе два президентских. Первый – два года назад, второй – в этом году: средства «от президента» вливаются в науку раз в два года. Процедура добычи президентского гранта ничем особенно не отличается от получения гранта, например, из популярного в научных кругах РФФИ (Российского фонда фундаментальных исследований). Правда, размер персонального гранта Президента России фиксирован, сегодня он – шестьсот тысяч на год.
— Кто может стать получателем гранта президента?
— Четыреста грантов выделяется для кандидатов наук, сто – для докторов.
— Но ведь не каждому! В этом году во всей Московской области гранты Президента России получили всего 18 молодых учёных. Каковы критерии отбора?
— Насколько я знаю, учитываются новизна заявленной темы, уровень научных публикаций…
То есть, чтобы на тебя пролился живительный денежный дождь, нужно доказать, что ты не «туфту» предлагаешь. Роман занимается тем, что называется «фундаментальные исследования», его интересы (и лаборатории, где он трудится) связаны с механизмами вкусовой рецепции. Грубо говоря, как наш организм различает, что сладкое, а что лучше сразу выплюнуть. Вникать глубже я не рискнул, потому что пояснения состояли из рассуждений про ««мембраны вкусовой клетки», про то, как «клетка выделяет нейромедиатор, который, в свою очередь возбуждает нерв, идущий к мозгу». Нет, уж, чур меня. На всякий случай спрашиваю:
— Может ли быть какое то практическое применение вашим исследованиям?
— Прямо сейчас – нет! Но фундаментальные исследования никогда не приносили сиюминутной выгоды.
Теперь разберёмся с уровнем научных публикаций. Допустим, я (напрягите фантазию!) — кандидат наук, что то такое наисследовал и хочу результаты трудов своих предъявить миру, то есть, опубликовать статью. Где? Можно, например, в каких нибудь «Записках Средневозвышенного научного общества». Но настоящее признание приходит к учёному, когда его статьи принимают такие издания, как «Nature» и «Science». Могу я и туда послать свой опус, но, скорее всего, я получу ответ типа: «sorry», такую «лабуду» мы у себя не публикуем.
Статьи Романа Романова охотно публикуют ведущие научные журналы мира, что, несомненно, говорит о качестве его материалов и значимости исследований. Между тем, жаждущих припасть к президентскому источнику немало: на четыреста грантов претендовало четыре тысячи молодых учёных — конкурс один к десяти.
Но вот вожделенный грант получен — живи и радуйся. Но не в одних деньгах счастье российского учёного. Роман разводит руками:
— Почему, спрашивается, заказанные реактивы мне приходится ждать по полгода, а на Западе моему товарищу и коллеге по профессии — всего два-три дня?
— А, в самом деле, почему?
— Да потому, что всё необходимое к нам приходит из за рубежа, а это значит: таможня, куча документации, сто инстанций. Да за полгода у меня новые мысли появятся, я другой эксперимент начну!
Вторая проблема: дефицит информации. Чтобы быть «на уровне», требуется постоянно быть в курсе всего, что творится у твоих коллег, в том числе, и за океаном. Но большинству российских учёных доступны только дайджесты опубликованных на Западе статей. Потому что за полные тексты надо платить, а в Академии наук нет средств. И приходится, пользуясь связями, просить иностранных коллег прислать ту или иную статью. Знаю, так многие делают.
— Туго вам приходится… А что, если взять да и податься туда, за Запад? Такая мысль вам не приходит?
— Сейчас уже нет. А когда аспирантом был — жилья нет, стипендия копеечная — приходили в голову и «чёрные» мысли.
— Что удержало?
— Семья… и…— Романов искоса глянул на меня,— любовь к Родине.
Прозвучало именно так — с большой буквы. Мотаясь с командировками по стране, я давно заметил, что чувство патриотизма возрастает в людях по мере удаления от сферы хозяйственной деятельности столичного мэра. Есть, понимаете, такой непроверенный закон. И уезжает за океан тот, у кого «коленки слабые», а Романов, как уже замечено, человек основательный. У него растут две дочки: трёхлетняя Лиза и девятимесячная Таня. Не отрываясь от науки, Роман отделывает недавно приобретённую квартиру. Куда же от всего этого уезжать?
В углу лабораторной комнаты я заметил гитару. «Играю,— признался Роман,— когда грустно и когда повеселиться хочется».
Он взял в руки инструмент и ударил по струнам...
Источник: oka-info.ru
Backyard Shootout Champion!
Деньги решают, но – не всё
Линейный вид
