[Спицын]

Воспоминания Геннадия Романовича Кузнецова, полковника в отставке, о его службе в 8-м мотоциклетном полку в годы войны.
Отрывки из радиопередачи Зеленоградского радио. 26.05.2011.
«Я ушел в армию добровольцем 16 июля 1941 года под Смоленском во время эвакуации. Попал я в 8-й отдельный мотоциклетный полк 5-го механизированного корпуса Западного фронта и прошел с этим полком всю войну…
Вначале (в 16 лет) я был полковым воспитанником, а затем достиг офицерского звания — младшего лейтенанта…
Моих родителей, отца и мать (мать была учительницей, отец работал на МТС) немцы расстреляли 9 февраля 1943 года за партизанскую деятельность. Они были в оккупации.
В начале августа 1941 мы находились в немецком тылу под Смоленском. Надо было выходить их окружения. Командир полка приказал выслать в разведгруппу для соединения с нашими частями. Начальник разведки полка …взял несколько мотоциклов и бронеавтомобилей. Мы выехали ночью, вышли из окружения, нашли штаб Рокоссовского, передали ему пакет и получили задание прорвать окружение немцев.
Это было на Днепре, Соловьевская переправа. Порыв был осуществлен. Наш полк, выходя из окружения (в нём было около 300 мотоциклистов на ТИЗ-АМ-600 и бронеавтомобилях), получив финские ножи, вырезал весь немецкий десант….
На шоссе Москва — Минск мы стояли в обороне. Немец ткнется — мы не пускаем. Тогда они обходят нас с одной или другой стороны и заходят к нам в тыл. 5 октября нас подняли по тревоге. Мы вышли на Минское шоссе, встали в оборону. И 7 октября так же получилось. Немцы нас обошли. И тогда мы опять выходили из окружения…
В глубоком тылу, под Сталинградом мы уже действовали в 180 километрах от линии фронта. Ночью шли, врывались в станицы, на хутора, немцев непосредственно брали тепленькими в постели, уничтожали склады, уничтожали немецкие штабы, брали в плен генералов, офицеров. И действительно, откуда немцы или румыны могли знать, что за 180 километров от линии фронта появится такая группа? А у нас было 250 мотоциклов, 10 танков Т-34, артиллерийский дивизион, пулеметная рота, минометная рота, рота автоматчиков. Так что мобильное было подразделение. Соответственно, мы шли как «звездный рейд» по всем линиям. Шел танк, взвод из 25 мотоциклов с экипажем по три бойца-разведчика на каждом, причем опытных разведчиков, которые били по всем направлениям, громили аэродромы. Разгромили несколько немецких аэродромов под Сталинградом. Как-то встретили стадо коров, на подводе старшим ехал немец. Вокруг была орава румын. Они гнали стадо на фронт, видимо, отобранное у колхоза, для питания своих солдат. У нас был командир взвода Ахат Байбурин. На нас были надеты немецкие белые маскхалаты, ведь была уже зима. Ахат подъехал к немцу, похлопал его по плечу, тот играл на губной гармошке. Немец был пожилой, призванный, наверное, из запаса. Так вот, Ахат похлопал немца по плечу: «Комрад !» Немец увидел Ахата, и его сразу хватил удар, разрыв сердца. Вот так они нас боялись! По существу, в плен брать никого не приходилось. Мы же были за линией фронта. Если брать в плен, то куда потом девать пленного? В свой тыл? Это же не фронт. В общем, мы действовали такими группами и полком. За это полк получил звание 3-го отдельного Гвардейского мотоциклетного полка…»