[Valerius]

За Мстиславом Всеволодовичем Келдышем - выдающимся ученым и организатором науки - после полета Юрия Гагарина закрепилось неофициальное звание Главный теоретик советской космонавтики.

- С самого начала космической эры Келдыш принимал непосредственное участие в решении многочисленных научных и организационных проблем, - отмечает патриарх российской космонавтики академик РАН Борис Черток. - Его очень тесная дружба с Сергеем Павловичем Королевым оказалась плодотворной для решения проблем не только в технике, но и в высших политических сферах.

А вот что ценил в Главном теоретике Главный конструктор: " Это неизменное чувство нового, умение найти и определить это новое, - отмечал Сергей Павлович Королев. - Кроме того, это стремление к практическому, законченному решению задачи. Келдыша как ученого очень выгодно отличают его широкие и близкие связи с промышленностью, с конструкторскими бюро, с заводами и летно-испытательными организациями".

Показательный эпизод приводит летчик-космонавт Алексей Леонов: "Я присутствовал на Байконуре, когда космический корабль был выведен на орбиту неточно. Потребуются коррекции, но сколько? Глушко (он тогда был главным) приказал своему баллистику пойти просчитать это на компьютере. Тот ушел. Мстислав Всеволодович вынул из кармана коробку папирос "Казбек", что-то пером на ней прикинул и через полминуты сказал тихим спокойным голосом: "Двадцать коррекций". Глушко на него мельком взглянул, но не прореагировал. Через полчаса примерно вернулся баллистик. "Ну, сколько вы там насчитали?" - спросил Глушко. "Двадцать коррекций, Валентин Петрович".

А в воспоминаниях академика Георгия Скрябина, известного микробиолога, с космосом прямо не связанного, Мстислав Келдыш навсегда остался рыцарем науки. " Я не знаю такого второго человека, - признается академик. - В президиуме академии его многие боялись. Он приучал к порядку, не терпел пустословия и очковтирательства, умел быстро разобраться в проблеме, найти главное, отбросив все второстепенное".

Мстислав Всеволодович, напоминает академик Скрябин, занимал одновременно пост директора института и был президентом академии. "Казалось бы, средства, штаты для института, стоит только моргнуть. Но он ничего не делал для своего института в большем объеме, чем для других, он даже делал меньше. В этом отношении он был фантастически щепетилен! Нужно уметь обуздать себя, чтобы ограничивать родной институт в средствах и штатах. Он был беспощадно требователен к себе".

Закончить хочу словами Бориса Чертока: "Келдыш был истинным лидером нашей науки. Будучи президентом академии, он вышел далеко за пределы тех прав и возможностей, которые формально государство отвело науке. Он поднимал науку, образованность и тем самым величие страны. Именно такие люди должны руководить страной".