BARS
30.12.2009, 11:24
http://newsland.ru/public/upload/news/big_448140_scandals_armiya_money_policy.jpg
О контингенте в Южной Осетии. Солдатам страшно. Офицерам обидно. Министерству обороны - дорого.
Как бедствует в Южной Осетии «армия победителей», еще прошлой осенью стали говорить правозащитники. О дедовщине, голоде и холоде в российских частях официальные СМИ не сообщали. Но вот сбежал в Грузию сержант Глухов, и в Южную Осетию массово поехали проверяющие от Минобороны и прокуроры.
Сослуживцам сбежавшего сержанта в Ахалгори даже выделили пару-тройку специальных утепленных вагончиков для временного жилья, а прокурорские работники щедро раздали визитки с напутствием: «Звони, если что». Проверки закончились, скандал утих, и теперь уже ясно, что вагончиков на всех не хватит, а заботливо розданные визитки так же заботливо собрали у солдат командиры. А мне в редакцию уже стали звонить не правозащитники, а знакомые офицеры - с настойчивой просьбой приехать.
Старенький жигуль моих осетинских знакомых окончательно впал в кому на ухабах и оползнях горных дорог, поэтому, чтобы попасть в Южную Осетию, пришлось ехать на автовокзал. Маршрутка Владикавказ - Цхинвали была полностью забита пластиковыми упаковками с водкой. Сидя на одной из них, хрупкая женщина (javascript://) в платочке деловито руководила пассажирами: «Куда ноги ставишь, стекло не видишь, а ты сядь туда, нет, ящик двигать нельзя».
«Проблем с таможней не возникнет?» - интересуюсь я. «Нет, - улыбается женщина. - Я такие путешествия раза по четыре в неделю делаю. У нас ведь зона военного конфликта, и это - самый необходимый товар».
Из Цхинвали до военной базы подбрасывает таксист, метров за 500 до цели водитель категорически отказывается ехать: «Прошлый раз так завяз в этой грязи, что еле вытащили». Хлюпаю до КПП. Встречая меня, знакомый офицер тут же уводит за угол: «Здесь у нас все очень строго, муха не пролетит, а вот если обойти с другой стороны, там - заходи кто хочет».
Надо сказать, что центральная военная база № 4 российских войск в Цхинвали выглядит вполне прилично: дощатые салатовые домики, с виду похожие на теплицы, поблескивают на солнце новенькими жестяными крышами. Отдельная столовая, оснащенная вентиляцией, свои полевые кухни, есть даже отдельная казарма для семей военнослужащих. Но так было не всегда.
- Сюда мы переехали только в декабре, - рассказал капитан 693-го полка Дмитрий*. - До этого в палатках жили, там за холмом - ветер и мороз, приятного мало. Сейчас там учения проходят, - машет он в сторону пригорка, откуда вразвалочку спускается группа солдат, больше похожая на цыганский табор: кто с кипой вещей, кто с банками, кто с телевизором на плечах.
- И в чем же состоят учения? - удивленно спросила я.
- Как в чем? - улыбается Дмитрий. - Придут, посидят в палатках, иногда в картишки перекинутся, иногда выпьют... и назад строем - все развлечение, что тут еще делать, никто пока не понимает.
- А как же диверсионные группы противника, обстрелы, оружейные схроны, что, в дозор караулы не ходят?
- Да был тут недавно на окраине города инцидент, обстреляли развалины какой-то школы. Но что это было, никто так и не понял, может, и грузины, а может, и по пьяни кто-нибудь, не разберешь. Это на границе, в Ахалгорском районе, у нас блокпосты. Но там и ситуация другая, я им не завидую: связи практически нет, зимой не всегда даже КамАЗы проходят, до сих пор там многие в палатках и землянках живут. Но сейчас нам не до них: разобраться бы, кто твой начальник и к какой базе ты приписан. Во время войны и то больше порядка было. Все четко: один полк, один начальник.
Я вот все удивляюсь, кого Дмитрий Медведев постоянно награждает за Южную Осетию. В нашем полку какие-то награды получили несколько человек. Всем остальным комполка только словесную благодарность объявил, а незаполненные наградные листы выбросили в мусорную корзину со словами: «Медведев уже был в штабе 58-й армии и наградил кого надо». Но ведь штаб находится во Владикавказе, а те, кто воевал, - здесь, - возмущается капитан 693-го полка Дмитрий.
Во время августовского конфликта 693-й полк был в авангарде российской группировки, он первым вошел в Цхинвали, участвовал в основных боях, был в Гори. После войны его части дислоцировались в Джаве, Цхинвали и Ахалгори. Однако в начале этого года, в связи с военной реформой, по которой, в частности, полки ликвидируются, возникла полная неразбериха. Начались массовые перестановки, сначала прошло увольнение контрактников (вместо них до сих пор приходят партии срочников), большая часть офицеров была выведена за штат. Офицеры гадают, куда делся их комполка Игнатенко. Одни говорят: в отпуске, другие уверены, что его перевели куда-то, третьи говорят, что вот-вот на его место приедет новый командир. На все вопросы ответ один: «Ждите дальнейших указаний».
«Я вот пару дней назад узнал, что, оказывается, на меня уже представлены документы о переводе в Армению и даже отправлены в округ от моего имени на оформление загранпаспорта. Для меня это был сюрприз», - говорит Дмитрий. Не меньше удивлены и другие офицеры, переведенные без их ведома в Прохладный (Кабардино-Балкария), Ленинакан или Ереван.
- Отношение местных к нам очень изменилось, - утверждает капитан бывшего 693-го Дмитрий. - Сразу после войны нас воспринимали как освободителей: «Братишки, вы наши спасители». Самогоном делились, а первое время даже подкармливали угнанным грузинским скотом. Но скот съели, а вместе с ним, похоже, и доброжелательное отношение к нам. Были случаи: и деньги у рядовых отбирали, и мобильники, а после Нового года так вообще половина нашего батальона в синяках ходили. Сегодня лишний раз никто без дела в город не покажется, особенно вечером. Не то чтобы боимся, нарываться не хочется, ведь у ополченцев после войны никто оружие так и не забрал.
Впрочем, считать наших солдат совсем уж бесполезными людьми для Южной Осетии нельзя. Зимой, например, литр дизтоплива здесь стоил 10 рублей. По вечерам в Цхинвали появлялась эмчээсовская цистерна, и начиналась розничная распродажа, а оптом еще дешевле. Сегодня, по словам военных, почти вся Северная Осетия ездит на солярке, привезенной от южных соседей.
За счет армии решаются не только топливные, но и продовольственные вопросы. «Если идут колонны с продовольствием, три машины, например, то одна из них обязательно возвращается полной, - рассказывает рядовой Константин*. - Мне нужно было из Ахалгори добраться до базы, решил с колонной, которая как раз шла назад. Попросил водителя и уже собрался под брезент запрыгнуть. Тут же подбежали солдаты, оттащили меня: в эту машину нельзя, садись в другую. Только когда двинулись, дошло, что грузовик груженый, он приехал, отметился в ведомости - и уехал назад».
Андрей Конинин проходил срочную службу сначала в Цхинвали, затем в Ахалгори. Оставалось ему служить 5 месяцев, однако в ноябре 2008-го, «не выдержав условий службы», он уехал в отпуск и теперь категорически отказывается возвращаться назад. На вопрос «почему?» лаконично отвечает: «Не хочу быть на месте Купреева».
Рядового Владимира Купреева офицеры избили еще в начале осени: били по лицу, почкам, промежности. Челюсть была сломана в трех местах. Когда лицо превратилось в сплошную опухоль, офицеры спохватились и отвезли его в городскую больницу, где ему наложили шины. Врачи настаивали на стационаре, однако Купреева отправили обратно в батальон со словами: «Пикнешь - будет хуже». Рядовой не то что говорить, пить мог с большим трудом. Сослуживцы воровали помидоры в соседних огородах, давили их и так спасали Купреева от голодной смерти.
Тогда и рядовой Конинин не выдержал и позвонил отцу. Геннадий Конинин приехал и обнаружил не только сломанные челюсти и носы (в том числе и у собственного сына), но и другие прелести службы в независимой Республике Южная Осетия.
«Больше всего меня поразили не столько жесткие условия палатки и землянки, сколько отношение офицеров к рядовым. Ребята рассказали мне, что офицеры пьют и лютуют, лютуют и пьют, любая оплошность - удар под дых либо требуют денег. Даже на этом фоне выделялся лейтенант Арчаков, была информация о том, что он на целую ночь привязал к дереву рядового, требуя выкуп за освобождение. А ведь Арчакову всего 22 года».
Конинин-старший прямиком направился в военную прокуратуру. Приехала комиссия, однако солдаты наотрез отказывались говорить. Информацию о побоях и рэкете подтвердить не удалось. И все же по одному эпизоду на Романа Арчакова завели уголовное дело - удалось разыскать врачей, которые латали рядовому Купрееву челюсть, доказательств по другим эпизодам собрать так и не получилось. Суд состоялся 4 февраля, Арчакова признали виновным по статье 286 УК РФ «Превышение должностных полномочий» и взыскали с него 50 тысяч рублей в пользу государства. Где он будет брать эти деньги, остается только догадываться. А Владимир Купреев по-прежнему проходит службу в своем батальоне, под началом лейтенанта Арчакова.
Один высокопоставленный работник военной прокуратуры, надзирающей за российскими частями в Южной Осетии, настоятельно попросивший не называть его имени, не видит в этом ничего предосудительного. «Зачем же нам переводить лейтенанта в другое место, к ответственности его привлекли, пусть продолжает службу. Да и вообще это обычная воинская практика, что вы прицепились к Осетии, такое есть и в Ростове, и в Питере, да по всей стране».
Старлей Денис*, можно сказать, ветеран полка. Он говорит, что особые издевательства и избиения в полку никогда не практиковались. И пытается объяснить происходящее с психологической точки зрения. «Сейчас наши части просто деморализованы, вот откуда ожесточение. После войны и бесконечных заверений в «блестящей победе» для нашего полка начались одни проблемы. От основной части фронтовых офицеров решили просто избавиться втихую. Сейчас в наших частях в Южной Осетии практически не осталось боевых офицеров, командируют временных из Моздока, Ингушетии и т.д., они наводят свои порядки».
Под «избавиться втихую» Денис имеет в виду секретный приказ № 042 врио командующего 58-й армией генерал-майора Журавлева от 19 ноября 2008 года, который есть в распоряжении редакции. Этим приказом без какой-либо мотивировки 107 офицеров, то есть почти весь боевой офицерский состав тогда еще 693-го полка, были выведены за штат и переведены во Владикавказ. С ноября сидят они там без дела, и мнение у офицеров, похоже, сложилось единодушное: «Убирают неугодных».
«Мне, например, один из генералов так и сказал: «Слишком много видел, нечего тебе здесь делать», - рассказывает майор Тимур*. - Да, я видел всю безалаберность старших офицеров во время войны, я знаю, что командир САУ Леха Тарасов погиб не случайно: на Зарской дороге мы обстреливали высоты, рапортовали, что нужно срочно менять позиции: у грузин уже есть наши координаты - но в ответ категорический отказ, в итоге снайперы легко нас вычислили. Я знаю, что бой в Земо-Никози, где наш полк понес наибольшие потери, состоялся «по ошибке». Мы просто потерялись, и, если бы не чеченцы (батальон «Восток». - И. Г.), потерь было бы намного больше. А командиры, которые виновны в этом, все так же служат».
«Сначала мы думали: ладно, хотя бы полевые нам выплатят - 54 доллара в сутки плюс еще зона вооруженного конфликта - двойной оклад, - добавляет другой офицер. - Ведь Медведев утверждал, что мы не только защитили российских граждан, но и спасли целый народ от геноцида. Но и тут нас, похоже, обманули».
Спустя три месяца после августовских событий министр обороны Анатолий Сердюков дал письменное указание об отмене льготных выплат в Южной Осетии и Абхазии, положенных военнослужащим в загранкомандировках. Причина - «признание Россией независимости этих республик». По логике Сердюкова, получилось, что Южная Осетия и Абхазия - ныне территория России. Чтобы не платить 54 доллара прикомандированным военным, министр обороны задним числом аннулировал выплаты, установленные правительством, и заодно фактически изменил границы Российской Федерации.
В гарнизонные суды Осетии посыпались десятки исков от военнослужащих, верить в законность этого указания никто не хотел. Однако ответы судей гласили: «Нет разъяснений о порядке выплаты вам денег. Ждем указаний». И указания вскоре последовали.
25 февраля премьер-министр Владимир Путин постановлением № 169 де-факто подтвердил, что за «принуждение Грузии к миру» Россия больше ничего не должна своим солдатам.
*Все имена и звания по просьбам собеседников изменены
О контингенте в Южной Осетии. Солдатам страшно. Офицерам обидно. Министерству обороны - дорого.
Как бедствует в Южной Осетии «армия победителей», еще прошлой осенью стали говорить правозащитники. О дедовщине, голоде и холоде в российских частях официальные СМИ не сообщали. Но вот сбежал в Грузию сержант Глухов, и в Южную Осетию массово поехали проверяющие от Минобороны и прокуроры.
Сослуживцам сбежавшего сержанта в Ахалгори даже выделили пару-тройку специальных утепленных вагончиков для временного жилья, а прокурорские работники щедро раздали визитки с напутствием: «Звони, если что». Проверки закончились, скандал утих, и теперь уже ясно, что вагончиков на всех не хватит, а заботливо розданные визитки так же заботливо собрали у солдат командиры. А мне в редакцию уже стали звонить не правозащитники, а знакомые офицеры - с настойчивой просьбой приехать.
Старенький жигуль моих осетинских знакомых окончательно впал в кому на ухабах и оползнях горных дорог, поэтому, чтобы попасть в Южную Осетию, пришлось ехать на автовокзал. Маршрутка Владикавказ - Цхинвали была полностью забита пластиковыми упаковками с водкой. Сидя на одной из них, хрупкая женщина (javascript://) в платочке деловито руководила пассажирами: «Куда ноги ставишь, стекло не видишь, а ты сядь туда, нет, ящик двигать нельзя».
«Проблем с таможней не возникнет?» - интересуюсь я. «Нет, - улыбается женщина. - Я такие путешествия раза по четыре в неделю делаю. У нас ведь зона военного конфликта, и это - самый необходимый товар».
Из Цхинвали до военной базы подбрасывает таксист, метров за 500 до цели водитель категорически отказывается ехать: «Прошлый раз так завяз в этой грязи, что еле вытащили». Хлюпаю до КПП. Встречая меня, знакомый офицер тут же уводит за угол: «Здесь у нас все очень строго, муха не пролетит, а вот если обойти с другой стороны, там - заходи кто хочет».
Надо сказать, что центральная военная база № 4 российских войск в Цхинвали выглядит вполне прилично: дощатые салатовые домики, с виду похожие на теплицы, поблескивают на солнце новенькими жестяными крышами. Отдельная столовая, оснащенная вентиляцией, свои полевые кухни, есть даже отдельная казарма для семей военнослужащих. Но так было не всегда.
- Сюда мы переехали только в декабре, - рассказал капитан 693-го полка Дмитрий*. - До этого в палатках жили, там за холмом - ветер и мороз, приятного мало. Сейчас там учения проходят, - машет он в сторону пригорка, откуда вразвалочку спускается группа солдат, больше похожая на цыганский табор: кто с кипой вещей, кто с банками, кто с телевизором на плечах.
- И в чем же состоят учения? - удивленно спросила я.
- Как в чем? - улыбается Дмитрий. - Придут, посидят в палатках, иногда в картишки перекинутся, иногда выпьют... и назад строем - все развлечение, что тут еще делать, никто пока не понимает.
- А как же диверсионные группы противника, обстрелы, оружейные схроны, что, в дозор караулы не ходят?
- Да был тут недавно на окраине города инцидент, обстреляли развалины какой-то школы. Но что это было, никто так и не понял, может, и грузины, а может, и по пьяни кто-нибудь, не разберешь. Это на границе, в Ахалгорском районе, у нас блокпосты. Но там и ситуация другая, я им не завидую: связи практически нет, зимой не всегда даже КамАЗы проходят, до сих пор там многие в палатках и землянках живут. Но сейчас нам не до них: разобраться бы, кто твой начальник и к какой базе ты приписан. Во время войны и то больше порядка было. Все четко: один полк, один начальник.
Я вот все удивляюсь, кого Дмитрий Медведев постоянно награждает за Южную Осетию. В нашем полку какие-то награды получили несколько человек. Всем остальным комполка только словесную благодарность объявил, а незаполненные наградные листы выбросили в мусорную корзину со словами: «Медведев уже был в штабе 58-й армии и наградил кого надо». Но ведь штаб находится во Владикавказе, а те, кто воевал, - здесь, - возмущается капитан 693-го полка Дмитрий.
Во время августовского конфликта 693-й полк был в авангарде российской группировки, он первым вошел в Цхинвали, участвовал в основных боях, был в Гори. После войны его части дислоцировались в Джаве, Цхинвали и Ахалгори. Однако в начале этого года, в связи с военной реформой, по которой, в частности, полки ликвидируются, возникла полная неразбериха. Начались массовые перестановки, сначала прошло увольнение контрактников (вместо них до сих пор приходят партии срочников), большая часть офицеров была выведена за штат. Офицеры гадают, куда делся их комполка Игнатенко. Одни говорят: в отпуске, другие уверены, что его перевели куда-то, третьи говорят, что вот-вот на его место приедет новый командир. На все вопросы ответ один: «Ждите дальнейших указаний».
«Я вот пару дней назад узнал, что, оказывается, на меня уже представлены документы о переводе в Армению и даже отправлены в округ от моего имени на оформление загранпаспорта. Для меня это был сюрприз», - говорит Дмитрий. Не меньше удивлены и другие офицеры, переведенные без их ведома в Прохладный (Кабардино-Балкария), Ленинакан или Ереван.
- Отношение местных к нам очень изменилось, - утверждает капитан бывшего 693-го Дмитрий. - Сразу после войны нас воспринимали как освободителей: «Братишки, вы наши спасители». Самогоном делились, а первое время даже подкармливали угнанным грузинским скотом. Но скот съели, а вместе с ним, похоже, и доброжелательное отношение к нам. Были случаи: и деньги у рядовых отбирали, и мобильники, а после Нового года так вообще половина нашего батальона в синяках ходили. Сегодня лишний раз никто без дела в город не покажется, особенно вечером. Не то чтобы боимся, нарываться не хочется, ведь у ополченцев после войны никто оружие так и не забрал.
Впрочем, считать наших солдат совсем уж бесполезными людьми для Южной Осетии нельзя. Зимой, например, литр дизтоплива здесь стоил 10 рублей. По вечерам в Цхинвали появлялась эмчээсовская цистерна, и начиналась розничная распродажа, а оптом еще дешевле. Сегодня, по словам военных, почти вся Северная Осетия ездит на солярке, привезенной от южных соседей.
За счет армии решаются не только топливные, но и продовольственные вопросы. «Если идут колонны с продовольствием, три машины, например, то одна из них обязательно возвращается полной, - рассказывает рядовой Константин*. - Мне нужно было из Ахалгори добраться до базы, решил с колонной, которая как раз шла назад. Попросил водителя и уже собрался под брезент запрыгнуть. Тут же подбежали солдаты, оттащили меня: в эту машину нельзя, садись в другую. Только когда двинулись, дошло, что грузовик груженый, он приехал, отметился в ведомости - и уехал назад».
Андрей Конинин проходил срочную службу сначала в Цхинвали, затем в Ахалгори. Оставалось ему служить 5 месяцев, однако в ноябре 2008-го, «не выдержав условий службы», он уехал в отпуск и теперь категорически отказывается возвращаться назад. На вопрос «почему?» лаконично отвечает: «Не хочу быть на месте Купреева».
Рядового Владимира Купреева офицеры избили еще в начале осени: били по лицу, почкам, промежности. Челюсть была сломана в трех местах. Когда лицо превратилось в сплошную опухоль, офицеры спохватились и отвезли его в городскую больницу, где ему наложили шины. Врачи настаивали на стационаре, однако Купреева отправили обратно в батальон со словами: «Пикнешь - будет хуже». Рядовой не то что говорить, пить мог с большим трудом. Сослуживцы воровали помидоры в соседних огородах, давили их и так спасали Купреева от голодной смерти.
Тогда и рядовой Конинин не выдержал и позвонил отцу. Геннадий Конинин приехал и обнаружил не только сломанные челюсти и носы (в том числе и у собственного сына), но и другие прелести службы в независимой Республике Южная Осетия.
«Больше всего меня поразили не столько жесткие условия палатки и землянки, сколько отношение офицеров к рядовым. Ребята рассказали мне, что офицеры пьют и лютуют, лютуют и пьют, любая оплошность - удар под дых либо требуют денег. Даже на этом фоне выделялся лейтенант Арчаков, была информация о том, что он на целую ночь привязал к дереву рядового, требуя выкуп за освобождение. А ведь Арчакову всего 22 года».
Конинин-старший прямиком направился в военную прокуратуру. Приехала комиссия, однако солдаты наотрез отказывались говорить. Информацию о побоях и рэкете подтвердить не удалось. И все же по одному эпизоду на Романа Арчакова завели уголовное дело - удалось разыскать врачей, которые латали рядовому Купрееву челюсть, доказательств по другим эпизодам собрать так и не получилось. Суд состоялся 4 февраля, Арчакова признали виновным по статье 286 УК РФ «Превышение должностных полномочий» и взыскали с него 50 тысяч рублей в пользу государства. Где он будет брать эти деньги, остается только догадываться. А Владимир Купреев по-прежнему проходит службу в своем батальоне, под началом лейтенанта Арчакова.
Один высокопоставленный работник военной прокуратуры, надзирающей за российскими частями в Южной Осетии, настоятельно попросивший не называть его имени, не видит в этом ничего предосудительного. «Зачем же нам переводить лейтенанта в другое место, к ответственности его привлекли, пусть продолжает службу. Да и вообще это обычная воинская практика, что вы прицепились к Осетии, такое есть и в Ростове, и в Питере, да по всей стране».
Старлей Денис*, можно сказать, ветеран полка. Он говорит, что особые издевательства и избиения в полку никогда не практиковались. И пытается объяснить происходящее с психологической точки зрения. «Сейчас наши части просто деморализованы, вот откуда ожесточение. После войны и бесконечных заверений в «блестящей победе» для нашего полка начались одни проблемы. От основной части фронтовых офицеров решили просто избавиться втихую. Сейчас в наших частях в Южной Осетии практически не осталось боевых офицеров, командируют временных из Моздока, Ингушетии и т.д., они наводят свои порядки».
Под «избавиться втихую» Денис имеет в виду секретный приказ № 042 врио командующего 58-й армией генерал-майора Журавлева от 19 ноября 2008 года, который есть в распоряжении редакции. Этим приказом без какой-либо мотивировки 107 офицеров, то есть почти весь боевой офицерский состав тогда еще 693-го полка, были выведены за штат и переведены во Владикавказ. С ноября сидят они там без дела, и мнение у офицеров, похоже, сложилось единодушное: «Убирают неугодных».
«Мне, например, один из генералов так и сказал: «Слишком много видел, нечего тебе здесь делать», - рассказывает майор Тимур*. - Да, я видел всю безалаберность старших офицеров во время войны, я знаю, что командир САУ Леха Тарасов погиб не случайно: на Зарской дороге мы обстреливали высоты, рапортовали, что нужно срочно менять позиции: у грузин уже есть наши координаты - но в ответ категорический отказ, в итоге снайперы легко нас вычислили. Я знаю, что бой в Земо-Никози, где наш полк понес наибольшие потери, состоялся «по ошибке». Мы просто потерялись, и, если бы не чеченцы (батальон «Восток». - И. Г.), потерь было бы намного больше. А командиры, которые виновны в этом, все так же служат».
«Сначала мы думали: ладно, хотя бы полевые нам выплатят - 54 доллара в сутки плюс еще зона вооруженного конфликта - двойной оклад, - добавляет другой офицер. - Ведь Медведев утверждал, что мы не только защитили российских граждан, но и спасли целый народ от геноцида. Но и тут нас, похоже, обманули».
Спустя три месяца после августовских событий министр обороны Анатолий Сердюков дал письменное указание об отмене льготных выплат в Южной Осетии и Абхазии, положенных военнослужащим в загранкомандировках. Причина - «признание Россией независимости этих республик». По логике Сердюкова, получилось, что Южная Осетия и Абхазия - ныне территория России. Чтобы не платить 54 доллара прикомандированным военным, министр обороны задним числом аннулировал выплаты, установленные правительством, и заодно фактически изменил границы Российской Федерации.
В гарнизонные суды Осетии посыпались десятки исков от военнослужащих, верить в законность этого указания никто не хотел. Однако ответы судей гласили: «Нет разъяснений о порядке выплаты вам денег. Ждем указаний». И указания вскоре последовали.
25 февраля премьер-министр Владимир Путин постановлением № 169 де-факто подтвердил, что за «принуждение Грузии к миру» Россия больше ничего не должна своим солдатам.
*Все имена и звания по просьбам собеседников изменены